Екатерина Слуднева - Диадема для Золушки[СИ]

— И кто ты теперь?

— Еще не знаю, время покажет.

Она всерьез задумалась.

Действительно кто она теперь, когда она уже изменила свой внешний облик, когда еще вчера она была другим человеком, от которого еще возможно не избавилась и сегодня, когда она не может стать той, которой она была год назад. Кем теперь она будет?

Она еще не могла ответить на этот вопрос, потому что еще не все, что необходимо до полного осознания себя, дошло до ее сознания.

И что теперь будет дальше?

Этого она теперь тоже не знала. Наверное, она просто еще не была готова к таким изменениям в своей жизни, поэтому все казалось так сложно.

— Ну, да ладно, — прервала молчание Настена.

Кажется, в ее голове все перемены приулеглись гораздо быстрее, чем в Улиной. У нее уже все стало на свои места, и теперь можно жить дальше. Теперь ее лучшая подруга была не просто лучшей студенткой университета, но еще и ко всему прочему, самой красивой девушкой.

И это она, Настена Любинцева, только что вернула ее к нормальному виду и состоянию. Ну, может быть, ее нормальное состояние к ней еще не совсем вернулось, но вот внешний вид точно поправлен.

— Что мы делать-то будем? — спросила она.

— Я не знаю, — Ульяна снова пожала плечами.

— А я знаю, — Настя весело улыбнулась, — Мы сегодня пойдем в клуб.

— Передай привет Кире, — равнодушно сказала Уля.

— А ты пойдешь с нами! — заявила Настасья, — И не каких отговорок, что нужно учить уроки.

— Нет, Настена, в клуб я не пойду, — отказалась Ульяна, — и не потому, что мне нужно учить уроки. Завтра все равно выходной. Просто мне еще нужно перестроиться на новую жизнь, и мое прошлое никак не совместимо с клубами и подобным развлечениями, а моего настоящего еще нет. Давай в следующий раз, хорошо?

— Хорошо, — Настя совсем не обиделась и улыбнулась, — Ну, а теперь расскажи мне, что у тебя с Мартином?

— Да, ничего у меня с Мартином, — Ульяна засмущалась.

— Давай колись!

— Я не знаю, что тебе сейчас говорить, — Улины глаза загорелись, и она еще больше залилась краской, — Он все пытается вытащить меня из библиотеки, куда-нибудь в кафе или просто в парк прогуляться…

— А ты? — подруге не терпелось узнать все подробности.

— А что я? Я ему не верю, — Ульяна вздохнула, — Я после той истории никому не верю.

— Значит, то, что писали в газетах…

— Я не хочу об этом вспоминать!

Стол полностью сервировали множеством приборов, и вскоре метрдотель Александр Егорович стал подавать изысканные блюда с трудно-выговариваемыми названиями. Кажется, он был безумно рад снова видеть Улиту в своем ресторане.

Однако Настя, видя все то количество приборов и блюд, все больше начинала краснеть и смущаться. И Ульяна Цветкова не могла этого не заметить.

— Настасья, успокойся, — шепнула она, — ты можешь просто повторять за мной, или вообще есть так, как тебе удобно. Но лучше первое. Вдруг у тебя будет богатый кавалер и приведет тебя в подобный ресторан.

— Если у меня будет богатый кавалер, я сразу прибегу к тебе учиться есть правильно.

Они обе рассмеялись, и Настасья окончательно расслабилась, и начала есть, внимательно следя за тем, как это делает Ульяна, и пыталась даже подражать ей.

И ей было даже странно думать о том, что эта девушка когда-то могла выглядеть иначе, и даже старалась выглядеть на много хуже, чем она была на самом деле, и скрывала свое настоящее лицо, имя и все свое прошлое.

— Скажи, а в каком институте ты раньше училась? — спросила Настасья, спустя какое-то время.

— Я окончила институт иностранных языков. Я переводчица, — Улита усмехнулась. Все эти расспросы напоминали ей интервью, которые она раньше давала очень часто.

— Красавица и умница! — восхитилась Настена.

— Настька, ну, престань, а! Ты меня прямо идеалом считаешь. Я сейчас краснеть начну!

— Ну, ведь я правду говорю. Еще скажи это не ты лучшая ученица нашего университета!

— И опять все сначала!

— Да ладно тебе, я больше не буду.

Настасья Любинцева попробовала какой-то очередной салатик, и чуть было не присвистнула от удовольствия. Подобной пищи она никогда в своей еще недолгой жизни не пробовала.

— Мне бы так жить, — позавидовала она.

— Тебе нельзя, ты растолстеешь. Салатик-то этот калорийный очень.

И это была правда.

Настасья постоянно искала новые диеты и всячески старалась похудеть. И, наверное, что-то иногда помогало. Или она просто делала это с умом, а не так чтобы выпить какую-нибудь таблетку для похудения и наесться жареной картошки перед сном. Но стоило хоть чуть-чуть расслабиться, и она тут же начинала поправляться.

Они еще немного посидели в ресторане и разбежались кто куда. Настена поехала в клуб со своим парнем Кириллом, а Ульяна отправилась к себе домой.

Она вошла в квартиру, закрыла дверь на все три замка, как будто за ней было все ее прошлое, все самое неприятное, все ее проблемы, и по стене осунулась на пуфик. Прибывая в полной темноте, она еще чувствовала себя относительно спокойно, только усталость давала о себе знать.

Ноги болели от сапогов на «шпильке», которых она вот уже два года не надевала. «Шпильки» ей очень шли. Они подчеркивали красоту ее стройных ног. Но так, как в последнее время она ходила в обуви на плоской подошве, каблук в одиннадцать сантиметров напоминал о себе острой болью голеностопного сустава. Слава богу, дойдя до дома, она не подвернула ногу. Сейчас это было вполне возможно.

Впервые за много лет она позволила себе раздеться на ходу, как делала когда-то постоянно. Теперь ее вещи, начиная с пальто и сапог, тянулись последовательно в ванную, где она нежилась под ароматной густой пеной.

После целого часа водных процедур, и полного блаженства, она снова посмотрела на себя в зеркало. И, кажется, сейчас что-то снова вернулось. Стало безумно больно где-то внутри, и от этой боли появилась паника и ужас. И она снова отвернулась от своего отражения.

Она снова надела свои широкие ужасные штаны и футболку с надписью «puma», которое по-русски можно прочитать, как Рита. Новые дорогие чулки и одежду подобрала с пола и отправила в стирку. Сапожки на шпильке в одиннадцать сантиметров были со злостью закинуты в далекий ящик, а пальто в шкаф. Напоминаньем о сегодняшнем дне осталось только кружевное нижнее белье, нежное и очень приятное. Единственный соблазн, перед которым Ульяна Цветкова устоять не смогла.

Все, возвращать это обратно не нужно.

Она быстро высушила волосы и уже успела лечь спать, когда зазвонил ее телефон, не самый модный и «навороченный», а старенький простенький, который только и мог, что звонить, и звонок его был ужасен и противен. Еще телефон смог определить, что звонит ей в столь позднее время Настена Любинцева, за что Ульяна была ему благодарна.